Леди ведьма. Рыцарь Ртуть. В отсутствие чародея - Страница 120

120

На другом конце сада уныло брел по дорожке Ален. Он тоже решил прогуляться перед умыванием, но его не радовали творения природы и рук человеческих. Он вдруг пришел к заключению, что окончательно потеряет Корделию, если не станет по-настоящему романтичным, а на это, честно говоря, надежды почти не было, ибо романтика совершенно чужда его природе.

Все, на что он способен, это научиться притворяться. Себя не изменить, а у него нет никаких достоинств, кроме искренности, но какой от нее толк?

На глаза ему попался куст белых роз, а рядом с ним еще один — розовых. За ними буйно цвели темно-красные. Ален печально взирал на них, размышляя о том, как похожи они на Корделию и на него самого…

И вдруг его осенило. В его распоряжении только искренность, верно? Так разве искренность не может стать романтичной? Преклонив колени, он сорвал по несколько роз каждого цвета и с пылающим лицом поспешил к дому в надежде встретить Корделию.

Он увидел ее почти у самого порога. Похоже, она также решила выйти в сад, и прогулка, несомненно, пошла ей на пользу. Казалось, девушку переполняет энергия, и щеки у нее разрумянились.

— Ален! — Она увидела его и остановилась как вкопанная. — Что ты здесь делаешь?

— Всего лишь гуляю в саду. Я почувствовал, что нужно остудить затекшие члены, прежде чем согреть их в воде.

Глаза ее устремились к букету.

— Откуда это?

— Я собрал их в саду. — Он вложил букет в руки девушке. — Не мог удержаться, чтобы не нарвать их для тебя, милая Корделия, ибо они сразу напомнили о тебе, во всяком случае, белые — безупречные, как ты сама. Красные, увы, пылают страстью, в точности, как я, когда смотрю на тебя, а розовые, надеюсь, томятся любовью, подобной моей любви к тебе — в них мою страсть смягчает твоя чистота.

Сердце Корделии растаяло, так тронула ее эта неуклюжая нежность. Она потянулась чмокнуть Алена в щеку, но тут же вспомнила поцелуй Бора, и тяжелейшее чувство вины сковало ей сердце. Пристыженная, она отвернулась.

— Ах, я кажется опять чем-то обидел тебя! — воскликнул Ален. — Скажи, прекрасная Корделия, что же на этот раз я сделал не так?

— Лишь то, что все сделал правильно, — ответила она, стараясь не допустить, чтобы гнев на себя перешел на Алена. Вновь повернувшись к нему, она ухитрилась кокетливо улыбнуться. — Если бы только ты догадался об этом раньше! А если бы ты поступал так почаще, то мог бы избавить меня от рокового жребия!

— От какого жребия? — простодушно спросил он.

Раздраженная, она чуть все ему не рассказала. Однако удержалась и только рявкнула:

— Остаться старой девой! — Затем повернулась на каблуках и влетела в дом, оставив Алена в полном недоумении.

Корделия плеснула воды в лицо, повернулась и увидела на кровати приготовленное для нее красивое желто-зеленое платье. В полном недоумении она разглядывала его, а затем нерешительно взяла в руки. Платье это, без сомнения, не могло принадлежать Далиле. Любая ее вещь будет мала Корделии. Возможно, это платье ее сестры? Фасон его, хоть и вышел из моды, не так устарел, чтобы платье могло остаться от ее матери. Какое-то время Корделия стояла в нерешительности, но платье выглядело так мило, а ее домотканая походная одежда изрядно пропылилась. С внезапной решимостью она принялась расстегивать собственное платье. Когда оно упало к ногам Корделии, девушка выскользнула из сорочки и принялась торопливо обтираться мокрой тряпкой. Закончив, она помахала руками и ногами, чтобы побыстрее обсохнуть, и надела также приготовленную для нее свежую сорочку. Она восхитилась ее гладкостью — не шелк, пожалуй, но тончайшее льняное полотно. И будто на нее сшито.

Она через голову надела желто-зеленое платье и затянула на талии. Большого зеркала здесь, конечно, не было. Что ж, придется заменить его собственным братом. Она послала мысленный призыв семейным кодом:

«Джеффри».

«Да, Корделия», — сразу отозвался он, будто ждал ее зова.

«Давай прогуляемся в саду», — тон ее не допускал возражений.

Впрочем, Джеффри и не думал спорить:

«В самом деле, какое наслаждение пройтись среди цветов, дорогая сестричка».

Почувствовав себя куда лучше, она выскочила за дверь и побежала в сад.

Джеффри был уже там, хотя он тоже успел переодеться. Живительно, что и ему одежда пришлась впору, хотя, подойдя ближе, Корделия отметила старомодный покрой камзола. Несомненно, сэр Юлиан носил его в юности.

— Ну, Джеффри… — начала она, собираясь похвалить его наряд, но он, широко улыбнувшись, опередил ее:

— Корделия! Какая прелесть! Никогда бы не подумал, что тебе к лицу зеленое с желтым платье, но все подошло самым наилучшим образом!

— Премного благодарна, сударь. — Корделия почувствовала себя еще лучше. Она одернула платье, вполне готовая ответить на любой вызов Далилы.

Затем она посерьезнела: пора было обменяться впечатлениями.

— Брат, в этом доме есть комната, защищенная от мысленного проникновения.

— Точно, — согласился Джеффри. — Либо это телепат, постоянно стоящий на страже, либо…

— … либо там спрятана некая машина, делающая комнату непроницаемой для мысли, — кивнула Корделия.

— Вернее предположить второе, а значит, и то, что наши хозяева знакомы с самой передовой техникой. Но почему они так явно демонстрируют это? Они не могут не знать, что первый же телепат сразу поймет, чем они тут занимаются!

— Вот именно. К тому же Далила столь мастерски защищает свой разум от постороннего вмешательства, будто и не считает нужным скрывать от нас, что она ведьма.

120