Леди ведьма. Рыцарь Ртуть. В отсутствие чародея - Страница 125

125

О да, она, конечно же, расстарается! Всю ночь, небось, просидела и весь день просидит! Все руки исколет, с лица спадет от усталости, а глаза покраснеют. А как она будет раздражена и не уверена в себе!

Даже если ее наряд окажется приличным, ему никогда не сравниться с платьем Далилы. Да и вообще, разве есть в Корделии шарм и чувственность Далилы? Далила, между прочим, проективный телепат, причем талантливый и очень опытный, а более всего она искусна в любовном привороте.

Корделия с жаром принялась за работу. Никогда ей не приходилось иметь дело с такой восхитительной тканью! Это даже показалось ей сибаритством, когда она вспомнила, что у крестьянок в поместьях Гэллоугласов всего по одной юбке с блузкой, да и те с заплатами. Родители так и не смогли научить ее наслаждаться бессмысленной роскошью.

Но сейчас у нее была веская причина. Необходимо вырвать бедного Алена из когтей этой мерзкой гадюки Далилы — и спасти его должна именно Корделия.

Она расправила ткань, прикинула будущий крой, разложила на столе и, повинуясь внутреннему оку, без малейших колебаний расчертила мелом силуэт. Затем, думая о разделении молекул, пристально посмотрела на белые линии, и ткань сама разошлась по чертежу. Дважды Корделия ошиблась и дважды вновь соединяла края, неотрывно глядя на них и сосредоточив все свои мысли на движении молекул, пока структура полотна не восстанавливалась в первозданном виде.

Ее способности к телекинезу не уступали проективным талантам Далилы.

Теперь она сложила вместе части будущего платья и принялась взглядом соединять нити, так что и шва никакого не оставалось. Молекула цеплялась к молекуле, связывая края куда прочнее любой нитки. Необработанные кромки сгибались сами собой, превращаясь в аккуратную кайму.

К полудню все было готово, и Корделия устроила первую примерку. Она распахнула створки окна и заливисто посвистела. Трель понадобилась ей, чтобы сосредоточиться — на самом деле она посылала мысленный зов.

На ветку за окном села малиновка, посмотрела на Корделию и вопрошающе вздернула клюв. Корделия попятилась, читая птичьи мысли. Она разглядывала свой образ в сознании малиновки, отступая, пока глазами птички не увидела себя целиком.

И с облегчением вздохнула.

Она увидела принцессу из сказки, само совершенство до последней детали, за исключением головного убора — до него еще очередь не дошла.

Впрочем, принцесса из сказки сочла бы такой наряд крайне вызывающим. Платье с глубоким до дерзости вырезом облегало тело, будто Корделия родилась в нем. Разглядывая себя, она мысленно переставила несколько электрических зарядов, и подол окружил ноги еще теснее.

Корделия сделала несколько шагов к окну, и статические заряды уложили ткань на бедрах — не вплотную, так как не позволяли нижние юбки, но достаточно, чтобы более чем откровенно намекнуть на скрытые под одеждой линии тела. Она еще раз окинула себя критическим взором и пришла к выводу, что формы ее не так уж безобразны — немало парней почтет за счастье будто ненароком коснуться тут и там. Тело, может, и не столь пышное, как у Далилы — если поверить, что у той все свое, натуральное, — зато получше сложено.

Она повернулась и отошла от окна, рассматривая теперь глазами птички собственную спину. Глубокий вырез до лопаток и ткань, идеально гладко облегающая бедра. Опустив веки, она бросила взгляд через плечо, улыбнулась самой манящей из улыбок Далилы и призывно покачала бедрами.

Кажется, получилось.

Она покраснела, представив себе, что и в самом деле устроит подобное представление перед Аленом. Она никогда не посмеет!

А даже если такое случится, он все равно не решится оценить ее по достоинству!

Но сама мысль возбудила ее.

И все же в некоторых местах платье сидело чуть-чуть свободней, чем следует. Корделия сосредоточилась на ткани, и та, разглаживаясь, собралась в вытачки. Вот теперь все как надо: не слишком перетянуто выше талии и достаточно пышно ниже.

Теперь пора подумать об отделке. Корделия послала малиновке прощальный поцелуй, выскользнула из платья и, подхватив кружева, прикрыла декольте. Мать говорила ей, что правильней оставить простор для воображения, а не выставлять все напоказ. Нужен лишь толчок, заставляющий работать мужскую фантазию.

А Корделия и не собиралась давать им больше необходимого.

Когда все было готово, она позвала посмотреть на себя другую птицу — на этот раз синичку, — разглядела свой образ в птичьей головке, и от радости у нее перехватило дыхание. Никогда еще не видела она такого красивого платья. Ликующим взмахом руки она отпустила птицу, сняла платье и, оставшись в одной сорочке, принялась за головной убор из тончайшего полотна, батиста и вуали.

Где-то в середине работы она вдруг уловила постороннюю мысль — к двери приблизилась служанка. Корделия тут же скомкала платье и бросила к себе на колени, молниеносно вдела нитку в иголку и взъерошила волосы.

В дверь постучали.

— Открыто!

Дверь отворилась, и в комнату вошла горничная с подносом в руке.

— Миледи, вы не вышли к обеду.

— Ах, мне некогда! — измученным голосом проговорила Корделия. — ты же видишь, я вся в трудах!

Девушка, вытаращив глаза, подошла ближе:

— Миледи, вам вполне может помочь белошвейка…

— Наверное, но мне не хочется просить ее. О, я не сомневаюсь, что закончу вовремя! Оставь вино и хлеб вон на том столике, там, кажется, есть место. Я перекушу, когда выдастся свободная минутка.

125