Леди ведьма. Рыцарь Ртуть. В отсутствие чародея - Страница 80

— О да, нрав у нее горячий! Тем более, не следует ли ей обручиться с мужчиной, обладающим изрядной долей природного терпения? — Бром покачал головой. — Желал бы я увидеть таким Алена.

— Таким уж он уродился, да и отец его, по большей части, поступал так же, — отозвался Крошка Пак. — И все же, мой повелитель, сейчас мы толкуем о сердечной ране, и хотя ее нелегко разглядеть в лабиринтах его тщеславия, но факт остается фактом: принц любит девочку.

Это заставило Брома вмешаться:

— Да-да, еще ребенком он влюбился в нее. Хорошо, что напомнил, Крошка Пак, а то я уж подзабыл, так хорошо он научился скрывать свои чувства.

— А что ему оставалось делать? — вздохнул Крошка Пак. — Госпожа всегда была с ним весела и приветлива, но ни разу не выказала ни малейшего признака влюбленности. Считала его своей собственностью, допустим, но любовь?

— Возможно, мне не следует особенно огорчаться их разрыву, — задумчиво проговорил Бром. — Действительно, у смертных даже принц может оказаться недостоин принцессы фей, пусть даже не знающей об этом.

И уж конечно, обоим было известно, что народ фей куда богаче простых смертных.

— Достоин или нет, но если он умрет, сердце принцессы будет разбито, — заметил Крошка Пак.

— Да разве оно не будет точно так же разбито, если умрет ее любимая собачка? Ведь у нее такое большое сердце, — с мрачным видом изрек Бром.

Крошке Паку было хорошо известно, какую бурю может предвещать эта мрачность, и он затрепетал, однако храбро продолжил:

— Что ж, сомнений нет, мой повелитель, — их следует оберегать и защищать.

— Да будет так, — с горечью признал Бром. — Это мой долг перед королевой…

— Если можно говорить о долге короля эльфов перед какими-то другими монархами, — пробормотал Крошка Пак.

— Я присягнул ей на верность, Крошка Пак, и я люблю ее, пусть и не так сильно, как собственную дочь. Нет, мы должны защитить ее сына, да и внука моего тоже. Отправляйся наблюдать за ними и, если будет нужда, призови хоть легион эльфов.

— Иду, — подскочил Крошка Пак, но вдруг остановился. — А если нужды не будет?

— Буду только рад это услышать. Ежедневно сообщай мне об их передвижениях, Робин, и особенно подробно обо всем, что касается принца.

Во взгляде Крошки Пака будто промелькнуло дурное предчувствие.

— А если он не оправдает твоих надежд?

— Тогда, — мрачно провозгласил Бром, — я найду способ расстроить его сватовство.

Дьявольская ухмылка заиграла на лице Крошки Пака.

— Ясно, тебе на ум тут же пришла дюжина вредоносных способов, верно? — холодно усмехнулся Бром.

— Вовсе нет, мой повелитель, — совершенно искренне ответил Крошка Пак. Ведь в его голове мгновенно вспыхнули всего-навсего шесть вариантов, как сорвать ухаживания Алена.

— Придержи их, пока тебя не попросят, — распорядился Бром, — и обдумай, как посодействовать в его ухаживаниях, если я решу, что принц достоин.

Крошка Пак скорчил рожу: помогать возлюбленным ему улыбалось куда меньше, чем вредить и проказничать.

— А теперь — марш на службу! — скомандовал Бром.

Крошка Пак стрелой метнулся в тоннель и был таков.

А Бром вернулся к каменной лестнице, ведущей к потайной дверце в королевский замок. Нужно было еще приказать сенешалю снарядить отряд рыцарей, чтобы они постоянно держались в часовом переходе от принца. Поднимаясь, он размышлял, достаточно ли надежен Крошка Пак, который просто не мог упустить возможность сыграть злую шутку при первом удобном случае. И в конце концов Бром пришел к выводу, что время от времени придется идти и самому смотреть, как обстоят дела у Алена.

Подобные тревоги одолевали и короля, но он не собирался делиться ими с Бромом, а тем более, с Екатериной: она, без сомнения, с жаром отвергла бы все его объяснения, сочтя их направленными во вред сыну и, что ближе к истине, против методов ее воспитания. Однако Туан был отпрыском владетельного князя, закалившимся на полях сражений. Его давно уже беспокоило, что сын превращается в придворного хлыща, все дальше отходит от реальной жизни и куда больше озабочен покроем своих панталон, нежели бедами и чаяниями народа или политическими интригам знати. Принимая все во внимание, шансы Алена серьезно пострадать казались весьма незначительными в сравнении с теми выгодами, которые он мог извлечь во время путешествия, и, не в последнюю очередь, от общества Джеффри Гэллоугласа — ведь именно таким король Туан мечтал видеть своего сына. Конечно, у Джеффри были и такие качества, которых Туан никак не желал сыну — он наслушался россказней о разгулах и волокитстве этого парня, но здесь король полагался на хорошее воспитание и прирожденную честность Алена, что помогут устоять перед соблазнами.

Самое же главное, что Ален путешествует с ловко обыгравшим его фехтовальщиком, который, к тому же, испытывает к высокому титулу не больше почтения, чем к положению самого жалкого уличного попрошайки. И правда, если сей попрошайка умело машет своей дубиной, то Джеффри, скорей всего, зауважал бы его не меньше принца. Джеффри ценит в человеке его внутренние достоинства, а не сословную мишуру. Туан вовсе не был уверен в правильности такой позиции, но в данных обстоятельствах она была вполне оправдана.

Нет, в целом король возлагал большие надежды на эту поездку — она вполне могла сделать из Алена и настоящего мужчину, и просто нормального человека.

И все же, путь их будет полон опасностей.